— Тысячи звонков были у меня, все хотели услышать подробности. Нет чувства какой-то славы, лучше в прежнем режиме работать, когда уже имеется намеченный план, чем иметь ситуацию, которую мы имеем, — заметил главврач кардиохирургического центра Александр Коротких.
— Честно говоря, когда мы находились в операционной, кроме того, как закончить операцию в максимально короткие сроки и качественно, других мыслей абсолютно не было. Когда ты занимаешься работой, то сосредоточен на ней и понимаешь, что время ограничено. А когда операция закончилась и я вышел на улицу, ну, естественно, жена подбежала, потом и телефон достал, посмотрел, сколько там было звонков. На самом деле, находясь внутри, мы не подозревали, насколько серьезный уровень опасности, уже потом посмотрели видео в «Инстаграме» и увидели, тогда да, были немножко спутанные ощущения, — поделился впечатлениями от пережитого сердечно-сосудистый хирург Александр Филиппов.
— Когда уже вышли на улицу, увидели масштаб чрезвычайной ситуации, увидели, сколько людей на улице, естественно, поняли, что о нас переживали родные и близкие. Я, конечно же, сразу взял телефон, отзвонился родителям, сказал, что я жив, здоров, со мной все хорошо. После этого эмоции нахлынули, а во время операции мы всей бригадой были сосредоточены на своей работе, — присоединился к коллегам и. о. заведующего кардиохирургическим центром Валентин Филатов.
Мозг переключается в режим холодного расчета
Отстраненную реакцию медиков на опасность объяснил врач анестезиолог-реаниматолог, заведующий отделением анестезиологии-реанимации Виктор Никитин:
— У врачей и медсестер критической медицины мозг годами тренируется для того, чтобы хорошо выполнить свою функцию в критической ситуации, и, когда возникает какая-то нештатная ситуация, что-то идет не так в операционной, то мозг переключается в режим холодного расчета, предельной концентрации внимания и четкого и безошибочного мышления. В данном случае все сосредотачивается на больном, он в буквальном смысле нам доверяет свою жизнь, и мы не можем его оставить в опасности, и можем выйти только вместе с ним. Так оно, собственно, и получилось.