Нойз как мог оправдался перед зрителями за меньший, чем обычно, звуковой драйв. Как мог — значит, фристайлом.
«Я вижу, тут стоит один приятель,
Которому, я вижу, этот шум не особо катит.
Он думал, тут будет барабанщик бить в котлы,
А мы пытаемся развлечь часть толпы
При помощи всего лишь битов с пульта».
«Другое дело — рок, метал, это просто супер,
Но его сегодня толком не будет в клубе,
Потому что опоздали на регистрацию ребята,
И поэтому мы выкручиваемся как надо».
Медиаторов нет. Как нет и барабанщиков, басистов, концертных директоров
— Медиаторов нет, — извинился Иван перед фанатом, попросившем «трофей». — Как нет и барабанщиков, басистов, концертных директоров. Они сейчас просыпаются в Москве, чтобы попытаться успеть во Владивосток, раз уж в Благовещенск не получилось.
Иван Алексеев приезжает к амурским фанатам в третий раз: первый концерт, семь лет назад, прошел в «Плазе», еще бывшей тогда ночным клубом. Концерт получился шумным и по-студенчески веселым. Второй, почти ровно год назад, вышел гораздо взрослее и серьезнее — вперемешку со старыми хитами звучали треки из остросоциального «Царя горы», безнадежная «Капитан Америка не берет трубу» и любимая песня старшего сына Нойза.
До третьего концерта прошло совсем немного времени и, можно сказать, ни одного альбома, — «Царь горы» официально вышел уже после гастролей, но премьера, к примеру, главной песни альбома состоялась именно в Благовещенске (насколько круто это было, мы писали здесь).
Часть песен из прошлого концерта перекочевала в новый — и «Иордан», который Иван неизменно посвящает памяти Саши Соколовой из Atlantida Project, умершей уже после студийной записи этой песни, и «Питерские крыши», и «Зеленый — мой любимый цвет», и программный для рэпера «Make Some Noize».
Первые две песни, из новых, почти никто не знал — не разогретая за время долгого ожидания публика слегка ошарашенно приняла и премьеру новой песни «Коррозия хип-хопа», и бодрый «Марафон», который вышел в этом году. Оживились зрители на старой «За закрытой дверью» и окончательно ожили на старом растаманском хите «Палево» — Иван сказал, что его они не исполняли со сцены лет пять, не меньше, и откровенно наслаждался хулиганским текстом.
«Все, фенечек больше нет»
Вместо медиаторов фанатам с первой линии достались фенечки с руки певца. Первую он подарил по просьбе кричавшего громче других поклонника, но тут же посыпались новые запросы. «Все, фенечек больше нет», — осадил других фанатов Иван и кинул в зал пустую бутылку из-под воды. Но спустя несколько песен сдался и подарил вторую правильно угадавшему песню с первых нот.
Крупный блок лирики — или дань вынужденной акустике концерта, или изменившиеся приоритеты Ивана. «Питерские крыши», следом «Зеленый — мой любимый цвет», старое «Мое море», и почти без передышки — новый «Джеймесон», которому подпевали девушки, не выпускавшие из рук телефоны с камерами.
То, что рэп сегодня может быть интеллектуальным, сейчас активно доказывает Оксимирон, но у Нойза свои методы — в концерт у него получилось вставить мини-лекцию о русской литературе начала XX века.
— Это тоже песня о любви, но о любви трагической, — представил Иван песню «Сохрани мою речь», перекликающуюся с историей поэта Осипа Мандельштама. — Для тех, кто не в теме, я постараюсь за 30 секунд все объяснить.
Мы попробуем сказать еще короче: стихи для припева этой песни были написаны Мандельштамом и посвящены памяти его жены и непростым временам, когда советская система уничтожала все его рукописи. Остальное дописал Иван.
«Сохрани все то, что только ты одна сможешь сберечь,
пока ты есть, эту рукопись им не сжечь.
Не возьмет, ни костер, ни печь,
меня уже не сохранить, храни мою речь...
Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
за смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда.
Так вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,
чтобы в ней к Рождеству отразилась семью плавниками звезда».
Аудитория Нойза не повзрослела с первого благовещенского концерта
К слову, послушать Нойза пришла в основном молодежь. Две девушки рассуждали в очереди, протянувшейся до середины ступенек «Старого города»:
Первая: «Я тут видела мужчину, лет 40, в пиджаке».
Вторая: «Может, он с кем-то? Сына привел?».
«Лет 40 и в пиджаке» было и правда немного. Кажется, будто аудитория Нойза не повзрослела с первого благовещенского концерта рэпера, хотя сам Иван с тех пор стал меньше петь про «палево, давно пора было сваливать» и больше — про мир без войн и повзрослевшего себя.
