Информация предназначена для лиц старше 18 лет. Контент может содержать сцены курения табака. Курение вредит здоровью
Интервью

«Мне нравится работать с людьми»: будни адвоката и шестилетнее дело

16 августа
4822

Адвокат — профессия, которая окутана множеством стереотипов и обывательских мнений, от правдивых до совершенно непредсказуемых. Определённый фон на эту работу накладывают СМИ, криминальная литература и популярные детективные сериалы — и каждый источник показывает деятельность правозащитника лишь с одной стороны, зачастую перемешивая факты и выдумку. Чем на самом деле занимаются представители этой профессии, на что они не имеют права и могут ли работать безвозмездно? Некоторые секреты своей работы для читателей SOVA открывает адвокат Максим Климов.

«Мне нравится работать с людьми»: будни адвоката и шестилетнее дело

— Максим, с чего началась ваша деятельность адвоката?

— Юридической деятельностью я занимаюсь с 1999 года. В 2002-м я получил второе высшее образование — стал юристом. Потом был период работы в органах прокуратуры, я был и следователем, и помощником прокурора. Постепенно пришёл к мнению, что нужно развиваться и совершенствоваться дальше в юридической сфере. Так я решил стать адвокатом, в 2012-м сдал экзамены — и с тех пор защищаю людей.

— А почему именно юридическое образование?

— В своё время я был индивидуальным предпринимателем, и сталкивался со многими тяжёлыми моментами деятельности: административные барьеры, надзоры, штрафные санкции. Всё это приходилось решать. И это мотивировало меня к получению юридических знаний — хотелось понимать, как отстаивать свои права, чтобы на законных основаниях защищаться от неправомерных действий должностных лиц. У нас в стране, как известно, на одного с сошкой — семеро с ложкой. Я заочно поступил на юридический факультет и получил диплом.

— Вы были следователем, работали в прокуратуре. Деятельность адвоката — это другая сторона фронта. Не было страшно так переключаться?

— Не сказал бы. Наступил возраст, когда захотелось самостоятельно развиваться — не под руководством старших товарищей. Я вырос из должностных инструкций и указаний начальства. Сейчас я сам планирую свою работу и, не скрою, достойно зарабатываю благодаря приобретённым знаниям и опыту. А ещё я помогаю людям. К сожалению, у нас не всегда справедливо относятся к гражданам — в административном, гражданском, уголовном порядке.

01/

— Вы защищаете интересы людей в конкретном направлении, или у вас более обширная практика?

— Всё, что касается юридической деятельности, практически в любом направлении — это моя работа. Есть коллеги и партнёры, которым я доверяю. Иногда мы работаем параллельно над одним и тем же делом. Конечно, большая часть моего труда — уголовные дела, но есть и гражданские, и административные, и арбитраж. Ко мне обращаются ИП, организации, крупные предприниматели. Очень интересно работать с должностными лицами.

— Помните своё первое дело?

— Самое первое я сейчас вряд ли вспомню: адвокат работает не только по соглашению, но и по назначению суда. Но вот самое долгое — легко. В 2013 году ко мне обратился клиент из Белогорска, который на тот момент был народным избранником. Это, пожалуй, одно из самых интересных моих дел. Более того, оно до сих пор не закончено. На протяжении шести лет моего клиента пытаются привлечь к уголовной ответственности, и все шесть лет я его защищаю. У нас было несколько судов, их вердикты признаны незаконными и необоснованными, но дело до сих пор не закрыто. Очередной суд вернул его прокурору на доследование.

Бывают такие дела, которые ты ведёшь год, полтора, три — а они всё не заканчиваются. За это время так знакомишься со своим клиентом, что погружаешься в его жизнь. Он уже и с другими вопросами к тебе обращается, и это нормально.

— Из адвоката становитесь поверенным?

— Практически, да. Но в современном мире любой шаг сопровождается юридически: начиная от покупки продуктов, которые оказались некачественными, и до оплаты счетов ЖКУ. Это касается и кредитования, и приобретения недвижимости. Люди обращаются очень часто и с любыми вопросами. У адвоката, как и у любого грамотного юриста, спектр деятельности может быть очень широким.

Бывают разные казусы: например, купил человек машину, пару лет катался на ней. Потом решил продать,а ему отказывают в регистрации сделки, потому что давным-давно первый хозяин не заплатил за этот автомобиль ввозную пошлину. И всё, машина не подлежит государственной регистрации и постановке на учёт. Даже ездить на ней нельзя, а тем более — какие-то сделки проводить. То есть, у тебя есть имущество, а воспользоваться ты им не можешь. И таких примеров очень много, когда у законопослушных людей вдруг всплывают вопросы, которые непонятно как решать. Без юридической помощи самостоятельно справиться сложно.

01/

— Что вас вдохновляет работать?

— Адвокат — это в некотором роде беззащитная профессия в отношениях с государством. Нам не оплачивают больничные листы, командировочные расходы и отпуск. Никаких социальных льгот и гарантий нет — мы сами по себе. Поэтому моя ежедневная мотивация — это желание заработать. Это в первую очередь.

Кроме того, мне нравится моя работа: я получаю удовольствие от неё. У меня нет руководителя, я сам планирую свой день. Мне интересно общаться с людьми — я контактирую с разными профессиями, мой круг общения не ограничен, в отличие от тех же врачей или инженеров на заводе. Я работаю как на вулкане и не знаю, кто зайдёт ко мне в следующий час, как долго нам предстоит работать в связке и к чему это приведёт. Это увлекает.

— Вам приходилась выезжать к подзащитным посреди ночи?

—Случалось, да. Когда я работал в коллегии адвокатов Белогорска, пару раз выезжал на ДТП. А вот экстренных выездов пока не было. Если и будут, всё от ситуации зависит: как далеко, насколько перспективно.

— И о каких перспективах речь?

—Я берусь не за каждое дело. Работа должна представлять профессиональный интерес. Кроме того, я ещё во время первой консультации выясняю, насколько перспективен благоприятный исход. Если дело абсолютно безнадёжное, а меня просят сделать всё возможное вплоть до незаконных методов, я за такие дела не берусь.

Общаясь с клиентом, я понимаю, насколько его волевые качества достаточны, чтобы вместе побеждать, исходя из знания закона. Либо мы вдвоём работаем, чтобы выиграть, либо стараемся смягчить приговор, чтобы государство в лице суда отнеслось к нам лояльно. Ни один порядочный юрист не даст 100% гарантию успеха.

Сегодня на рынке юридических услуг встречаются люди, которые сразу берут у клиентов деньги и обещают непременно добиться нужного результата. Верить таким обещаниям опрометчиво: позиция, тактика и стратегия ведения дела вырисовываются по ходу работы, а не заранее.

Бывали казусы. Например, я объясняю клиенту: «Мы будем заниматься вашим делом не меньше восьми месяцев». Человек не верит, потому что в другом месте ему пообещали две-три недели или месяц, максимум. Мы прощаемся. Через некоторое время выясняется, что клиента ввели в заблуждение: процесс затянулся, следователь сменился и так далее. Так и затягивается.

— Вы упомянули о том, что сейчас без юриста никуда. Как вы думаете, уровень бытовой юридической грамотности у населения растёт или снижается?

— Повышается, если это так можно назвать. Люди сами стараются разбираться в спорных ситуациях — в сравнении с той картиной, которую мы наблюдали ещё несколько лет назад. Стало меньше обращений к адвокатам. Сегодня в СМИ публикуют доступные инструкции по бытовым юридическим вопросам: как и куда обращаться в той или иной ситуации, куда звонить. Есть сервисы с бланками заявлений, с упрощёнными сервисами — оплата госпошлины или штрафа, например. Всё есть в свободном доступе. Но это часто приводит к бытовым заблуждениям. Потому что у каждой ситуации свои индивидуальные правовые аспекты! Нередко были случаи, когда человек пытался самостоятельно решить свои правовые проблемы, проигрывал дело, затем приходил к адвокату, а изменить что-либо уже было поздно или вообще невозможно. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом, тогда будет успех.

— Есть дела, за которые вы никогда не возьмётесь?

— Если я согласился работать с клиентом, я обязан эту работу выполнить до конца. К этому обязывает и федеральный закон, который регулирует мою деятельность, и адвокатская этика. При этом индивидуальный подход никто не отменял.Есть клиенты, которым я сразу рекомендую обращаться к другому адвокату. И это связано не с тем, что я работать не хочу — у меня, к примеру, уже отпуск запланирован, а я понимаю, что с этим делом мне минимум полгода работать.

— А резонансных дел не боитесь?

— Не боюсь. Приходилось вести и громкие дела.

— Сложно в таких случаях представлять интересы клиента?

— Работа адвоката — вообще непростое занятие. В делах с широкой оглаской у меня были и оправдательные, и отрицательные результаты. В любом случае, я свою работу делаю добросовестно, на максимуме возможностей.

Не так давно был довольно-таки резонансный процесс: в мае прошлого года в полицейских стреляли, происшествие случилось недалеко от железнодорожного вокзала. Я представлял интересы этого подзащитного. Нам не хватило всего одного голоса, чтобы состав присяжных заседателей его оправдал — соотношение голосов было 7 к 5. Было бы пополам — оправдали бы. Но мы направили жалобу в Верховный суд, 15 августа будет слушание. Возможно, ситуация изменится. Но мой подзащитный получил тогда минимально возможное наказание по тем статьям, по которым его привлекли.

«Мне нравится работать с людьми»: будни адвоката и шестилетнее дело

— У вас есть кумиры — мотиваторы в вашей профессиональной среде?

— Конкретные фамилии не могу назвать. Разумеется, у нас есть очень много достойных адвокатов, чьи лекции мы слушаем, смотрим видеокурсы — в том числе и я. Многое стоит взять на карандаш и попробовать в практике. Но не стоит забывать о том, что в нашей работе нет шаблона. Известный адвокат рассказывает, как он выиграл дело, а ты прикидываешь, было у тебя подобное или нет, изучаешь тактику и берёшь её на вооружение.

При этом не стоит забывать, что в каждом регионе своя практика и судебная картина. К примеру, в Краснодарском крае уйма процессов по незаконному строительству и земельным спорам. А вот Амурская область славится произрастанием дикорастущей конопли, и поэтому у нас в регионе в этом направлении очень много работы. Ну, это элементарный пример. Везде разная судебная практика.

— В работе адвоката многое зависит от вступительной речи, от харизмы?

—Иногда. Но успех адвоката больше зависит от других факторов. Один мой белогорский коллега любил говорить: «А какие ваши доказательства?». В этом, собственно, и ключ к исходу. Суд — это итог расследования. Неважно, что судья слышит во время процесса: любые красноречивые выступления прокурора, адвоката и даже подзащитного. Есть материалы дела, которые он до этого прочитал, подготовился к заседанию. Судья в первую очередь руководствуется законом. Есть ли доказательства вины, насколько они подтверждены и достоверны — судья это видит. А если следствие проведено недобросовестно или частично сфальсифицировано, это в процессе рассмотрения всплывает наружу.

Пример, о котором я уже упоминал — процесс, который тянется шесть лет. Вынесли обвинительный приговор, мы добились его отмены. Второй суд — вновь обвинительный приговор, опять отменили. Уже вышли все сроки давности привлечения этого гражданина к ответственности. На него распространилось две амнистии —конституционная и ко Дню победы. Но человек говорит: «Я невиновен». И мы бьёмся до конца. Третий по счёту суд вернул это дело прокурору на доследование. Прокурор обжаловал решение, а высшая апелляционная инстанция оставила его в силе. Ждём результатов, хотя все сроки привлечения к ответственности уже вышли. И статья, в общем, небольшой тяжести, но в этом процессе имеет значение именно оправдательный приговор: мы знаем, за что боремся.

— В последние пару лет очень много говорят о том, что россияне стали чаще обращаться в Европейский суд по правам человека. В вашей практике были такие случаи?

— В моей — нет. Но в эту инстанцию в принципе обращаются очень мало людей. Во-первых, это длительная процедура: от трёх до пяти лет. Во-вторых (что касается моих клиентов), всех устраивает то решение, который принял суд — нет необходимости в ЕСПЧ. У других моих коллег, вполне возможно, такие случаи были. Но в Европейский суд не обращаются и по другим причинам: нет денег, или просто хочется забыть ту несправедливость, которая произошла с человеком, и жить дальше.

Вспоминая резонансное дело с гибелью 9-летней девочки, хочу сказать, что мой подзащитный Александр Эндерс собирался подавать жалобу в ЕСПЧ на взыскание морального ущерба, который был причинён ему органами следствия и государством. Но я не знаю, обратился ли он в Европейский суд по правам человека.

«Мне нравится работать с людьми»: будни адвоката и шестилетнее дело

— Дела, где так или иначе фигурируют дети, для адвоката вообще тяжело вести?

— Это сложнее, и намного. У нас, как я считаю, законодательство несовершенное в этом направлении. Если ребёнок — потерпевший, следователь может допросить его лишь один раз, в присутствии педагога и кого-то из родственников. И на этом всё: больше ребёнок нигде не появляется — ни в суде, ни на очных ставках. Если преступление, где так или иначе замешан ребёнок, произошло в условиях неочевидности, очень тяжело работать потом. Это трудоёмко для всех: и для следствия, и для защиты. Но закон есть закон, мы им в первую очередь руководствуемся.

— Соотношение обвинительных и оправдательных приговоров у нас в стране как-то меняется? Несколько лет назад картина была очень печальной.

— В целом по России суды выносят менее 1% оправдательных приговоров. Вы представляете, насколько чаша весов склоняется в сторону обвинения? И в эту маленькую цифру входят не только оправдательный приговор, но и примирение сторон, и отказ от обвинения, и прекращение дела. Если мы говорим о случаях, когда судья решает именно оправдать человека, там и полпроцента не наберётся.

В чём-то это связано с несовершенством закона, в чём-то с практикой обвинительного уклона. Если человек попал в неприятную историю, ему очень тяжело совладать с машиной следствия — не говоря уже о том, чтобы развернуть её движение в свою пользу. Это неимоверный, титанический труд.

«Мне нравится работать с людьми»: будни адвоката и шестилетнее дело

— Что вы можете посоветовать человеку, который таким образом попал в беду?

—Прежде всего я рекомендовал бы не паниковать, и сразу же обратиться к профессиональному адвокату. При помощи родственников, друзей, если у самого есть техническая возможность — не совершать никаких действий, и сразу передать все дела юристу. Это необходимо. Все первоначальные следственные действия, которые проводятся по факту преступления, являются основополагающими в дальнейшем ходе дела — либо для оправдания, либо для обвинения. Что делают розыск и следствие? Собирают доказательную базу и тут же её закрепляют. Поэтому, если человек изначально совершил ряд ошибок, они процессуально закрепляются, и отвертеться от них в дальнейшем очень сложно. Даже если впоследствии появляется весьма хороший адвокат— это практически невозможно.

Иногда можно услышать такой отзыв от клиента: «Вот, наняли хорошего адвоката, кучу денег заплатили, и ничего не вышло». Но обвинения эти некорректны, если подзащитный уже сделал много ошибок: массу всего наговорил, сам всё подписал, да ещё и с аудио- и видеозаписью. И как потом защиту организовать?

— А вы можете работать без гонорара?

— Такое желание иногда возникает. Но я каждый раз решаю, что я хочу от своей работы — «исполнить номер» или действительно эффективно сработать. Качественный результат нужно подкреплять тратами. Это бензин, потому что иногда приходится быть чуть ли не в трёх местах одновременно. Это расходы на телефонную связь. Это технические траты: распечатать что-то, сфотографировать. И всё это нужно делать очень быстро, потому что российский Уголовный кодекс, к сожалению, не рассматривает такие моменты как выходной день, дневное и ночное время, праздники. Там всё исчисляется в часах и сутках.

Но у меня был случай, когда я работал практически безвозмездно. Моя подзащитная работала санитаркой в больнице. Пациенты обвинили эту женщину в том, что она у них похитила телевизор. Ситуация осложнялась тем, что дети учились в вузах, где даже у дальних родственников студентов судимость не приветствовалась. А в плане гонорара с этой санитарки и взять нечего. И она сидит, плачет, как ей быть — не знает. Там ещё сотрудники полиции, на мой взгляд, не до конца разобрались. Шесть месяцев мы боролись со следствием и в результате добились того, что уголовное дело прекратили за отсутствием состава преступления. Даже до суда дело не дошло.

01/

— А с родственниками подзащитных бывают проблемы?

— Обычно, когда необходимо обратиться к адвокату, это делают как раз родственники. Потому что, как правило, мой будущий подзащитный уже задержан — либо на несколько часов, либо уже избрана мера пресечения. Приходят родители или другие члены семьи. Иногда с ними тяжело. Бывает так, что подзащитного устраивает результат моей работы, а семья потом приходит и скандалит. Для них адвокат — это такой «решала», по-русски говоря, который придёт и всё разрулит. Иногда передачи просят отнести — деньги, таблетки, еду. Я отказываюсь, потому что не имею права на такие действия, и начинается возмущение.

У нас, к сожалению, люди слишком доверяют телевидению. Многие смотрят программы типа «Суда присяжных» или «Час суда», где каждого третьего оправдывают, и думают: что за адвокат, который не может просто передать клиенту письмо от супруги. Ночью могут позвонить — и ругаются потом, если трубку не взял.

— Чем вы увлекаетесь за пределами своей работы?

— Как человек, который тоже устаёт от людей, я предпочитаю природу или любое место, где красиво. Поскольку, к сожалению, в силу профессии адвокат очень много проводит времени в мрачных местах — изоляторы и полицейские кабинеты. Вообще люблю активные занятия, даже если это просто прогулка по набережной. Мой сын в этом году пойдёт в девятый класс, он тоже увлекается таким отдыхом — в силу своих интересов, он же подросток.

— У вас когда-нибудь было желание отказаться от адвокатской деятельности?

— Иногда случается, не скрою. Но борюсь с ним. Возьму себе 10 дней отпуска, а потом и жизнь налаживается. Хочется видеть людей, общаться с ними. Но иногда устаю, да. Представьте: 116 томов дела прочитать — это физически очень выматывает. Адвокатская деятельность вообще очень сложная и, к сожалению, не всегда благодарная. Поэтому даже такая мелочь, как возврат дела на доследование, приносит неописуемую радость от победы — как вознаграждение за свой труд.

Адвокатский кабинет Максима Климова

Благовещенск, ул. Островского, 42, офис 212

Телефоны: +7-914-554-32-34+7 (4162) 37-73-13+7-914-577-51-40

Сейчас читают

Разборы Магия фильтров: 9 интересных приложений для обработки фото в Instagram И ещё пять, на которые стоит обратить внимание. Игры «Мстители» атакуют: тест на знание Кинематографической вселенной Marvel Вспоминаем Халка, Тора и Капитана Америку Фото Instagram читаемый: топ-9 блогеров Благовещенска, которые делают интересный контент SOVA собрала список для фолловинга Интервью Тайну нотариусы умеют хранить хорошо Как пандемия изменила труд нотариусов и какие новые нотариальные действия доступны гражданам? Беседуем с Асей Ароновной Казарян, президентом Нотариальной палаты Амурской области. События Благовещенск вдоль Амура: что показать гостям города? Гуляем вместе с SOVA. Разборы У нас винтажные песни: три года с «Радио «Мир» Интервью ко дню рождения наших коллег. Интервью «Лежишь и думаешь: этими деньгами я квартиру оплачу»: анонимно о сексе за рубли SOVA поговорила с тремя жительницами Благовещенска. События Идем гулять в парк Дружбы. Что там изменилось? SOVA выяснила, что понравится малышам.