Замначальника Главного управления ГОиЧС Амурской области, ветеран МЧС России Мирослав Павлович Макаров поехал в Чернобыль в 1989 году. Тогда он возглавлял отдел радиационной и химической защиты Штаба гражданской обороны Амурской области.
Час в зоне опасности
Макаров попал на самый опасный участок работ — стал офицером оперативной группы особой зоны (ОГОЗ) по объекту «Укрытия», то есть, саркофаг, которым был накрыт четвертый, взорвавшийся, реактор. В обязанности офицера группы входило распределение задач между военнослужащими, выполнявшими работы по дезактивации (смыву радиоактивных загрязнений) в помещениях под этим самым саркофагом. Каждой бригаде давалось лишь 10 минут на выполнение своих функций, больше в этой зоне находиться было просто опасно для жизни. Мирослав Павлович, в силу своих полномочий, находился в течение рабочего дня там около часа.
«Никакой опасности не видно, но она повсюду»
Мирослав Павлович по сей день помнит тот момент, когда он впервые шел по станции. Она ведь тогда продолжала функционировать в условиях заражения. Три реактора снабжали электроэнергией города и населенные пункты СССР. Лишь в 2000 году Чернобыльскую АЭС законсервировали.
— Прошел я первый реактор, чувствую, спина взмокла, подхожу ко второму — по спине потекли капли. Нет, было не страшно, было очень волнительно. Ведь самое сложное, что никакой опасности не видно, но она повсюду, — поясняет ликвидатор.
Из всего защитного обмундирования — лишь респираторы, чтобы загрязненные вещества не попали через органы дыхания в организм.
Неожиданная встреча
Волею судьбы Мирослав Павлович оказался на АЭС вместе со своим родным братом, военным медиком, токсикологом. Телефоны тогда были роскошью, братья даже не догадывалось, что приехали туда одновременно. Мирослав Павлович общался по прибытии с коллегами N-ского военного научного коллектива, один из офицеров заметил, что у него не только фамилия, но и отчество совпадает с военным медиком и спросил, не родственники ли. Оказалось, родные братья. Так и провели братья вместе эту непростую командировку, каждый на своем участке и в своей зоне ответственности.
«Мало ли что, как повлияет радиация, не известно»
У каждого сотрудника, трудившегося в зоне заражения, всегда помимо дозиметра в нагрудном кармане находились специальные таблетки, которые накапливали излучение. Именно по ним раз в неделю в специальной лаборатории определяли степень облучения владельца. Суммарная доза облучения определяла срок пребывания на станции. В среднем ликвидаторы ОГОЗ трудились не более двух месяцев, за этот период организм накапливал максимально допустимую дозу.Как вспоминает Мирослав Павлович, молодых туда не отправляли, брали семейных, чтоб дети уже были, «мало ли что, как повлияет радиация, не известно». Ему тогда было 37 лет, двое детей и жена ждали его дома. Два месяца практически без связи, телефонов гражданских на станции не было, лишь военные каналы. А радиоактивное письмо получать никому не хотелось.
Девушка с двумя подносами еды
Сотрудников кормили в специальных столовых на территории станции и в Чернобыле. Везде кормили «как на убой» и бесплатно.
— Зашел в первый раз в столовую на станции, смотрю, сидит миниатюрная девушка, а рядом с ней два подноса с едой. Думаю, куда ей столько, осилит ли. Я, мужик, столько съесть не смогу. Смог, уже через два дня смог и питался так все время. Ни на йоту не поправился. Все сгорало, такое эмоциональное напряжение было, — рассказал
Два месяца на АЭС
Мирослав Павлович отработал на АЭС два месяца. После возвращения в Приамурье он создал группу ликвидации радиоактивного и химического заражения, а также организовал процесс демеркуризации в области.
В 1992 году под его руководством был создан Амурский областной союз чернобыльцев, в который вошли 202 ликвидатора и более 460 переселенцев.
Сейчас на АЭС ведется строительство нового саркофага «Укрытие-2».
Источник: сайт ГУ МЧС по Амурской области
